Irked fans produce fanfic like irritated oysters produce pearls.
Автор: russian_weirdo
Название: Гладкая поверхность
Пейринг: Лайсачек/Вейр, Ламбьель/Вейр
Рейтинг: PG-13
Пойдет под Yann Tiersen - Soir de Fete.
Все было как обычно — Ассоциация устраивала очередной банкет, на который Стефан был приглашен в числе гостей. И, как водится, после завершения занудства с речами и позированием для обязательных фотоотчетов вся компания переместилась в хороший ирландский паб. Продолжить уже по-нормальному, без официоза.
Стефан, конечно, и вида не подавал, что ему интересно, что с Джонни происходит. Даже отвернулся, почти спиной, благо в пабе транслировали футбольный матч и звук был врублен по полной. Ну, и флиртовал по привычке, конечно — а что еще оставалось делать?
Официантке с голой спиной, задрапированной почему-то в немецкий флаг, было достаточно просто приветливо улыбнуться, и она уже не отлипала от него. То игриво задевая крутым бедром, то наклоняясь так, что яркий желтый шелк щедро открывал смуглую грудь — ну вот просто руку протяни. По сто раз подходила просто так — то поменять картонную подставку под пиво, то спросить, не надо ли еще чего.
Стоически отнеткиваясь, Стефан тоскливо думал, что Джонни снова трахает ему мозги, и делает это с той же легкостью, с какой он мог, скажем, поиметь эту мадемуазель. Причем со стороны Вейр не делал ничего предосудительного — заливал в себя Хугарден, периодически вставлял пару фраз, от которых весь стол грохал от хохота, обнимался с девчонками, которые еще лет с пятнадцати висели на нем гроздьями — и это несмотря на то, что ничего такого им с Джонни не светило.
Но маленький нюанс был в том, что, когда все отвлекались на горячие закуски, плазму на стене или соседа, Вейр кидал короткие взгляды наискось от себя. Туда, где, с ногами забравшись на скамейку, обняв колени, сидел Лайсачек, угрюмо цедя свое темное пиво. И Стефану достаточно было посмотреть на воротник его рубашки, застегнутый на последнюю, самую тугую пуговицу, чтобы понять всю глубину этой личной драмы. Потому как он наблюдал все это уже даже не один десяток раз.
- Джонни! - крикнул он, помахав ему рукой. Однако, тот был слишком занят разглядыванием рук Эвана, судорожно обхвативших стакан, чтобы отвлекаться на такие мелочи.
- Джо-ооонни! - заорал Стефан во все горло, даже привстав.
Он даже головы не повернул, с жадным вниманием следя, как Лайсачек подносит запотевший стакан с губам и пьет большими глотками, затем утирая пену костяшками пальцев. Потеряв терпение, Стефан совершенно по-ребячески кинул в Вейра картонкой с эмблемой Гиннесcа. Угодив по подбородку, так что тот возмущенно вскинулся:
- Ламбьель, а в ухо?
С улыбкой послав ему воздушный поцелуй в ответ, Стефан встал, обошел стол и буквально выдернул Джонни, зажатого между раскрасневшимися Мерил и Танит.
- Выйдем-ка подышать. Тут душно.
- Ну, хочешь, так пойдем, - покосился тот, покладисто позволяя сцапать себе за плечо и вывести по узкому проходу меж столиков на улицу.
- Ну, что такое? - без обиняков начал Вейр, как только они поднялись по ступенькам наверх, стоя прямо под ярко освещенной вывеской с гигантскими коваными листками клевера. - Ведь ты меня не просто так сюда вытащил, а, Стеф?
Если бы Стефан мог, он бы сейчас с удовольствием закурил, о да. Щурясь в темноту, маленькими глотками втягивая в себя густой терпкий дым. Выигрывая таким образом время, чтобы придумать ответ. Но он не курил, и времени не было, а потому получилось неловко и даже грубо:
- Опять на своего медалиста дрочишь. А говорил, что это из-за вашего «кто кого». Ну теперь-то уже всему миру ясно, кто и кого.
Он бы очень хотел себя контролировать, и говоря вот это, не трогать его сзади за шею. Не зарываться пальцами в волосы, не гладить, горячечно шепча на ухо и трогая губами щеку, когда уже досказал. Но только как было удержаться, когда он был вот тут, совсем близко, и их никто даже не видел?
- Да, я знаю, что идиот, - он даже не противился, не отодвигаясь, и подставляя поцелуям щеку, а затем и горькие от пива губы. - Стеф, правда знаю. Он ведь мне не нравится даже, я же говорил? Грубое лицо, и нос этот кошмарный.
- Но тогда почему? Джонни, почему он?
Наверное, сегодня он впервые спрашивал так откровенно. Может, это потому, что Джонни прерывисто дышал ему в лицо, разрешая выправлять рубашку из брюк и лезть под нее холодными руками.
- Тебе нравится, когда побеждают? Я ведь тоже в Турине стоял рядом с этим Плющенко на пьедестале, ты помнишь?
Джонни кивнул:
- Конечно же. Ты тогда плакал, а я смотрел и тоже ком такой был в горле... Но нет, не в этом дело.
- Нравится, когда тебя игнорируют? Хочешь, могу так же. Я бы справился.
- Нет, нет... Понимаешь, он делает это не специально. Стефан, ты что-нибудь знаешь про Замбони?
- Нет, наверное, - покачал головой он, не в силах от него оторваться. Целуя запрокинутую шею даже сейчас, когда Вейр пытался что-то важное ему сказать.
- А я на самом своем первом катке, в Ньюарке, познакомился с парнем, который ее водил. Смешно даже, до чего предсказуемо, да?
- Фигурист и водитель Замбони? Да нет, романтично до ужаса по-моему, - улыбнулся Стефан, - и что он?
- Он разрешал садиться на свое место за рулем, объяснял, как там что работает. Ну, и конечно мне всегда по первой просьбе лед полировал.
- Кто бы сомневался, - он завел глаза к небу, представив эту картину. Джонни-подросток, который больше краснел, чем говорил, и бедняга этот неизвестный парень, которому нужно было как-то выдерживать весь натиск его обаяния. - Так к чему ты это, шери? - он отстранился, дав ему возможность сказать.
- Он говорил, - выдохнул Джонни, - раньше лед готовили полтора часа. Скребли вручную, потом сгоняли грязную воду резиновыми швабрами и распыляли чистую. Фрэнк Замбони семь лет думал над своей машиной. Сделал огромный рубанок с двухметровым ножом, притом с очень тонкой настройкой. Зато, когда он проезжает, позади остается только гладкий, блестящий, безупречный лед...
Вейр помолчал, отвернувшись и сглотнув.
- Так вот... Эван, он такой же. Гладкая поверхность. Без шероховатостей и сколов. Чисто-белый. Когда я его вижу, то чувствую непреодолимое желание распахнуть створку, выйти и попробовать, как оно.
Они стояли в странном полуобъятьи, и Джонни, словно застыв, вопросительно вглядывался ему в лицо. Нахмурившись, Стефан отпустил его, оправив рубашку и отступив на шаг.
- Иди. Хоть прямо сейчас.
До того и понятия не имея, что такое ревность, сейчас он распробовал ее отвратительный желчный привкус во всех его гадких оттенках. И больно было даже оттого, что он называл Лайсачека по имени. Не говоря уже про этот тон, мечтательно-восторженный, о мой бог. Словно тот когда-нибудь способен будет оценить.
- Ты удивишься, Стеф, но я уже.
- Когда успел-то? - горько спросил он, утыкаясь лбом в деревянную облицовку паба.
- Важно не это, - вздохнул Джонни, - а то, что на его льду не остается царапин. Ты понимаешь?
- Я? Да... понимаю, - развел он беспомощно руками, как никогда близкий к тому, чтобы отступиться наконец. Отойти в сторону. И пусть Джонни катается по своей гладкой поверхности сколько душе угодно. Отдалившись еще на шаг, от выставил ладони, показывая, что сдается.
- Стефан, - Вейр вдруг цепко ухватил его пониже локтя, дернув на себя.
- Что? - безучастно спросил он. Между тем, пялясь в ворот полурасстегнутой рубашки, туда, где на цепочке болталась связка ярко блестящих амулетов.
- У меня это никогда не пройдет. Любопытство, желание убедиться лично, ну, ты понял, - он сделал неопределенный жест рукой, не глядя ему в глаза. - Но только оно не имеет никакого отношения к тому... о, черт, ладно, скажу это. К тому, что у нас с тобой. Если ты сейчас развернешься и уйдешь, Стеф, и не будешь меня больше трогать... и смотреть вот так — да, вот именно так... то знаешь, ну ради чего мне по утрам просыпаться тогда?
- Чтобы выйти на лед? - предположил самое простое Стефан, щурясь на свет ближайшего фонаря и понимая, что он подозрительно преломляется, дробясь на длинные тонкие лучи.
- А помнишь, как мы вместе катались? Ты меня еще так грамотно развернул и выбросил, - улыбнулся Джонни, несмело погладив его по запястью. Кто-то с трибун записал, я потом пересматривал...
- Помню.
- Снова так хочу. Потому что ты всегда отзываешься. И на тебе остаются следы. Я бы мог по тебе проводить руками и вспоминать, когда это было и что, - шепнул Джонни, притягивая его к себе за плечи. - Да, да, Стефан, я такой. Со мной сложно. Но...
- Что но? - он не смог удержаться от поцелуя, закрывая глаза и теряясь в ощущениях его рук, гладящих спину через рубашку, и отзывчивых губ, сводящих с ума своей неуемной жадностью.
- Но, может, меня уже достало одиночное фигурное катание? Может, мне нужна пара? - спросил Вейр, дергая его за торчащий из пряжки конец ремня.
- Боюсь, любительский спорт не дает возможности смены профиля, - ответил Стефан, только чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, о которой потом бы жалел.
- Ничего. Я по любому собирался уходить в профессионалы, - в тон ему высказался Джонни, без перехода добавив, - А прощаться с ними я что-то совсем не хочу. Стефан, давай пойдем на угол, поймаем такси до твоего отеля.
И все, что ему оставалось, это качать головой, выходя под косой мелкий дождь без зонта, который оставил там, внутри.
Название: Гладкая поверхность
Пейринг: Лайсачек/Вейр, Ламбьель/Вейр
Рейтинг: PG-13
Пойдет под Yann Tiersen - Soir de Fete.
Все было как обычно — Ассоциация устраивала очередной банкет, на который Стефан был приглашен в числе гостей. И, как водится, после завершения занудства с речами и позированием для обязательных фотоотчетов вся компания переместилась в хороший ирландский паб. Продолжить уже по-нормальному, без официоза.
Стефан, конечно, и вида не подавал, что ему интересно, что с Джонни происходит. Даже отвернулся, почти спиной, благо в пабе транслировали футбольный матч и звук был врублен по полной. Ну, и флиртовал по привычке, конечно — а что еще оставалось делать?
Официантке с голой спиной, задрапированной почему-то в немецкий флаг, было достаточно просто приветливо улыбнуться, и она уже не отлипала от него. То игриво задевая крутым бедром, то наклоняясь так, что яркий желтый шелк щедро открывал смуглую грудь — ну вот просто руку протяни. По сто раз подходила просто так — то поменять картонную подставку под пиво, то спросить, не надо ли еще чего.
Стоически отнеткиваясь, Стефан тоскливо думал, что Джонни снова трахает ему мозги, и делает это с той же легкостью, с какой он мог, скажем, поиметь эту мадемуазель. Причем со стороны Вейр не делал ничего предосудительного — заливал в себя Хугарден, периодически вставлял пару фраз, от которых весь стол грохал от хохота, обнимался с девчонками, которые еще лет с пятнадцати висели на нем гроздьями — и это несмотря на то, что ничего такого им с Джонни не светило.
Но маленький нюанс был в том, что, когда все отвлекались на горячие закуски, плазму на стене или соседа, Вейр кидал короткие взгляды наискось от себя. Туда, где, с ногами забравшись на скамейку, обняв колени, сидел Лайсачек, угрюмо цедя свое темное пиво. И Стефану достаточно было посмотреть на воротник его рубашки, застегнутый на последнюю, самую тугую пуговицу, чтобы понять всю глубину этой личной драмы. Потому как он наблюдал все это уже даже не один десяток раз.
- Джонни! - крикнул он, помахав ему рукой. Однако, тот был слишком занят разглядыванием рук Эвана, судорожно обхвативших стакан, чтобы отвлекаться на такие мелочи.
- Джо-ооонни! - заорал Стефан во все горло, даже привстав.
Он даже головы не повернул, с жадным вниманием следя, как Лайсачек подносит запотевший стакан с губам и пьет большими глотками, затем утирая пену костяшками пальцев. Потеряв терпение, Стефан совершенно по-ребячески кинул в Вейра картонкой с эмблемой Гиннесcа. Угодив по подбородку, так что тот возмущенно вскинулся:
- Ламбьель, а в ухо?
С улыбкой послав ему воздушный поцелуй в ответ, Стефан встал, обошел стол и буквально выдернул Джонни, зажатого между раскрасневшимися Мерил и Танит.
- Выйдем-ка подышать. Тут душно.
- Ну, хочешь, так пойдем, - покосился тот, покладисто позволяя сцапать себе за плечо и вывести по узкому проходу меж столиков на улицу.
- Ну, что такое? - без обиняков начал Вейр, как только они поднялись по ступенькам наверх, стоя прямо под ярко освещенной вывеской с гигантскими коваными листками клевера. - Ведь ты меня не просто так сюда вытащил, а, Стеф?
Если бы Стефан мог, он бы сейчас с удовольствием закурил, о да. Щурясь в темноту, маленькими глотками втягивая в себя густой терпкий дым. Выигрывая таким образом время, чтобы придумать ответ. Но он не курил, и времени не было, а потому получилось неловко и даже грубо:
- Опять на своего медалиста дрочишь. А говорил, что это из-за вашего «кто кого». Ну теперь-то уже всему миру ясно, кто и кого.
Он бы очень хотел себя контролировать, и говоря вот это, не трогать его сзади за шею. Не зарываться пальцами в волосы, не гладить, горячечно шепча на ухо и трогая губами щеку, когда уже досказал. Но только как было удержаться, когда он был вот тут, совсем близко, и их никто даже не видел?
- Да, я знаю, что идиот, - он даже не противился, не отодвигаясь, и подставляя поцелуям щеку, а затем и горькие от пива губы. - Стеф, правда знаю. Он ведь мне не нравится даже, я же говорил? Грубое лицо, и нос этот кошмарный.
- Но тогда почему? Джонни, почему он?
Наверное, сегодня он впервые спрашивал так откровенно. Может, это потому, что Джонни прерывисто дышал ему в лицо, разрешая выправлять рубашку из брюк и лезть под нее холодными руками.
- Тебе нравится, когда побеждают? Я ведь тоже в Турине стоял рядом с этим Плющенко на пьедестале, ты помнишь?
Джонни кивнул:
- Конечно же. Ты тогда плакал, а я смотрел и тоже ком такой был в горле... Но нет, не в этом дело.
- Нравится, когда тебя игнорируют? Хочешь, могу так же. Я бы справился.
- Нет, нет... Понимаешь, он делает это не специально. Стефан, ты что-нибудь знаешь про Замбони?
- Нет, наверное, - покачал головой он, не в силах от него оторваться. Целуя запрокинутую шею даже сейчас, когда Вейр пытался что-то важное ему сказать.
- А я на самом своем первом катке, в Ньюарке, познакомился с парнем, который ее водил. Смешно даже, до чего предсказуемо, да?
- Фигурист и водитель Замбони? Да нет, романтично до ужаса по-моему, - улыбнулся Стефан, - и что он?
- Он разрешал садиться на свое место за рулем, объяснял, как там что работает. Ну, и конечно мне всегда по первой просьбе лед полировал.
- Кто бы сомневался, - он завел глаза к небу, представив эту картину. Джонни-подросток, который больше краснел, чем говорил, и бедняга этот неизвестный парень, которому нужно было как-то выдерживать весь натиск его обаяния. - Так к чему ты это, шери? - он отстранился, дав ему возможность сказать.
- Он говорил, - выдохнул Джонни, - раньше лед готовили полтора часа. Скребли вручную, потом сгоняли грязную воду резиновыми швабрами и распыляли чистую. Фрэнк Замбони семь лет думал над своей машиной. Сделал огромный рубанок с двухметровым ножом, притом с очень тонкой настройкой. Зато, когда он проезжает, позади остается только гладкий, блестящий, безупречный лед...
Вейр помолчал, отвернувшись и сглотнув.
- Так вот... Эван, он такой же. Гладкая поверхность. Без шероховатостей и сколов. Чисто-белый. Когда я его вижу, то чувствую непреодолимое желание распахнуть створку, выйти и попробовать, как оно.
Они стояли в странном полуобъятьи, и Джонни, словно застыв, вопросительно вглядывался ему в лицо. Нахмурившись, Стефан отпустил его, оправив рубашку и отступив на шаг.
- Иди. Хоть прямо сейчас.
До того и понятия не имея, что такое ревность, сейчас он распробовал ее отвратительный желчный привкус во всех его гадких оттенках. И больно было даже оттого, что он называл Лайсачека по имени. Не говоря уже про этот тон, мечтательно-восторженный, о мой бог. Словно тот когда-нибудь способен будет оценить.
- Ты удивишься, Стеф, но я уже.
- Когда успел-то? - горько спросил он, утыкаясь лбом в деревянную облицовку паба.
- Важно не это, - вздохнул Джонни, - а то, что на его льду не остается царапин. Ты понимаешь?
- Я? Да... понимаю, - развел он беспомощно руками, как никогда близкий к тому, чтобы отступиться наконец. Отойти в сторону. И пусть Джонни катается по своей гладкой поверхности сколько душе угодно. Отдалившись еще на шаг, от выставил ладони, показывая, что сдается.
- Стефан, - Вейр вдруг цепко ухватил его пониже локтя, дернув на себя.
- Что? - безучастно спросил он. Между тем, пялясь в ворот полурасстегнутой рубашки, туда, где на цепочке болталась связка ярко блестящих амулетов.
- У меня это никогда не пройдет. Любопытство, желание убедиться лично, ну, ты понял, - он сделал неопределенный жест рукой, не глядя ему в глаза. - Но только оно не имеет никакого отношения к тому... о, черт, ладно, скажу это. К тому, что у нас с тобой. Если ты сейчас развернешься и уйдешь, Стеф, и не будешь меня больше трогать... и смотреть вот так — да, вот именно так... то знаешь, ну ради чего мне по утрам просыпаться тогда?
- Чтобы выйти на лед? - предположил самое простое Стефан, щурясь на свет ближайшего фонаря и понимая, что он подозрительно преломляется, дробясь на длинные тонкие лучи.
- А помнишь, как мы вместе катались? Ты меня еще так грамотно развернул и выбросил, - улыбнулся Джонни, несмело погладив его по запястью. Кто-то с трибун записал, я потом пересматривал...
- Помню.
- Снова так хочу. Потому что ты всегда отзываешься. И на тебе остаются следы. Я бы мог по тебе проводить руками и вспоминать, когда это было и что, - шепнул Джонни, притягивая его к себе за плечи. - Да, да, Стефан, я такой. Со мной сложно. Но...
- Что но? - он не смог удержаться от поцелуя, закрывая глаза и теряясь в ощущениях его рук, гладящих спину через рубашку, и отзывчивых губ, сводящих с ума своей неуемной жадностью.
- Но, может, меня уже достало одиночное фигурное катание? Может, мне нужна пара? - спросил Вейр, дергая его за торчащий из пряжки конец ремня.
- Боюсь, любительский спорт не дает возможности смены профиля, - ответил Стефан, только чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость, о которой потом бы жалел.
- Ничего. Я по любому собирался уходить в профессионалы, - в тон ему высказался Джонни, без перехода добавив, - А прощаться с ними я что-то совсем не хочу. Стефан, давай пойдем на угол, поймаем такси до твоего отеля.
И все, что ему оставалось, это качать головой, выходя под косой мелкий дождь без зонта, который оставил там, внутри.
-
-
14.06.2010 в 17:07-
-
16.06.2010 в 06:48-
-
22.02.2012 в 03:25-
-
16.05.2012 в 23:03